Пост-совок ездит на квадратных колесах

Отрывок из “Особого мнения” Константина Ремчукова (владелец и главный редактор “Независимой газеты”/Россия) на Эхе Москвы за 13 мая 2013 года (здесь). Это единственный способ обуздать неуемную жадность элитных упыре в пост-совковом сероводороде? Потому что мы живем в долбанном семнадцатом веке со всеми этими жопами над нами, да? А действительно, что еще может заставить дорвавшегося совка не воровать? Я к тому, что Латвия-то – тот же сероводород с жопами в облаках. Нет, это не 21-й век, не мост-модерн, не пост-индустриальная цивилизация. У нас еще и колесо-то не изобретено, мы все еще на квадратных колесах мучаемся, у нас еще и мозги толком не выросли. У нас пост-совок, феодальный пост-совок. И больше ничего. Спасибо-пожалуйста.

К.РЕМЧУКОВ: Я знакомился с системой становления аристократии Великобритании как важнейшего института. И интересно было то, что аристократию формировал двор королевский таким образом, чтобы все активы аристократов являлись, по существу, активами типа заложником, что его трудно вывести. То есть они не могли иметь счетов за границей, им не рекомендовалось держать в золоте и в каких-то деньгах. Они должны были иметь земли, замки. И они знали, что если они поссорятся с королем, то они лишатся всего этого и очень сложно будет все это продать. А для чего это делалось? Для того, чтобы контролировать, чтобы они не злоупотребляли. И тогда начало воспитываться такое отношение: если я тут украду… Потому что все по поводу воровства. Когда говорят, что вот у них аристократия – она не вороватая, так вот король знал, что все вороватые. Как только начинал воровать, он выбывал. И он создавал систему, при которой последующие выгоды от того, что ты прослужил достойно, они перевешивали эффект от уворованного.

Поэтому одна из черт аристократии – это выдержка, это способность к долгосрочному терпению. И, вот, когда сейчас Путин заставляет свою аристократию переводить деньги сюда, он действует как английская корона в XVII веке, потому что он, как бы, говорит «Я не знаю, что вы будете делать со своими банковскими счетами и с дворцами. Но если вы хотите быть на службе у меня, то давайте дворцы и счета здесь в России. У меня, типа, претензий к вам не будет по поводу дворцов в Геленджике или в Подмосковье». И получается, что метод… Я абсолютно четко понимаю, что он столкнулся с той же проблемой, что и король британский в XVII веке. Но это смешно в современную эпоху XXI века искать инструменты домодернизационной эпохи. Потому что сейчас современный мир – он исходит из того, что лояльность моя патрону, монарху, она, в общем-то, не особо нужна как лояльность, как личное качество, потому что сейчас на первый план должны выходить люди конкурентоспособные, оценка труда которых основывается монархом, патроном, президентом не по личной преданности и по субъективному взгляду (сегодня хорошо, завтра плохо), а по результатам, которые объективно оцениваются. Вот, ты – министр, у тебя такие-то проблемы. Ты их решишь в обозначенное время? Решишь. Значит, ты – молодец. Не можешь решить – приходит другой. И тогда политически вся система вот эта выводит на первый план людей именно конкурентоспособных. Вот это будущее страны, потому что это нормальная система формирования и смены элит. А сейчас у нас получается ненормальная: я чувствую предательство, я чувствую, что люди подсели на свои зарубежные активы, я говорю «Ну-ка, братва, назад все загоняйте и мы будем тут с вами. Вы должны быть мне лично преданы, и в этой форме должен выражаться ваш патриотизм».

Таким образом для XXI века методы обеспечения лояльности и патриотических настроений выбраны, ну, XVII века, XVIII века, к сожалению.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Слышать это в 2013 году довольно странно, потому что тут у нас, вроде там, выборы, поддержка народа есть высшее благо для политика и прочее-прочее, сменяемость власти, а мы говорим о королях и вассалах, и аристократии.

К.РЕМЧУКОВ: Да. Патронаже.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И это очень странно и страшно, на самом деле.

К.РЕМЧУКОВ: Да, и это непродуктивно. Это абсолютно тупиковое направление.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Непонятно, в какую сторону нас заведет вообще.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, примерно понятно. Примерно понятно.