О страшном и ничтожном. О рабстве и Радио Б

Казалось бы, дурацкая провинциальная напыщенность и больше ничего. Интервью какой-то девушки, не запомнил имени, и Вадима Радионова (этого помню – он с раёна, “средствá” и все такое) с Наумом Хомски на Радио Б. 25 октября (ссылку не заслужили). Хорошо, конечно, что пытаются, что стараются. Ну, а цель интервью, главный мессидж, ну и, там, привязку к местным реалиям – этого ребята еще не проходили. Типо: “Наум-джан, мы, прикинь, журналисты с латвие, ну там рига туда сюда, мы тя про шшша с расией хаатим спраасить, ну типо интервью, кам он мэн фсё крута?” И такой джынгыл “фпервые в латвийском эфире” тра-та-та-та! И такая фигня. Перемол из пустого в порожнее. Не стоила упоминания это фиговина. Весь пыл организационных средствóв (или как правильно? средствóх? средстыф?) Вадима Радионова с девушкой – попусту, все псу под средствá (?).

Не стоила бы, если бы не обсуждалка после. Вобщем и обсуждалка была и не о том, о чем шла речь в интервью. А Хомски в частности, между прочим, сказал, что России не стоит так выпрыгивать из штанов по поводу своих отношений с “шшша”, что “шшша” всех принимает в порядке очереди – возьми номерок и посиди в коридоре. Неее, об этом разговаривать не стали, это слишком сложно для нашего простого карандаша.

Интереснее было другое. Один из обсуждальщиков Андрей Бердников – в разговоре о совке, Сталине и так осторожненько гулаге – посетовал, что вот, мол, смотрите, на западе вовсю трещат, а у нас-то не говорят о том, сколько хорошего было в совдепии (он, конечно, совок по имени-отчеству назвал, а я не буду). Только, мол, о гулаге, а ведь – держитесь за стул! – “это во многом было нормой в то время”.

Это. Во многом. Было. Нормой. В то время. Нормой. Нормой! – сказал Бердников. Нормой!

От трех до шестидесяти миллионов человек. От 3 до 60 миллионов человек. Было убито. Убито. Умерщвлено. Запытано. Замучено. С 1924 по 1953 год. Здесь можно посмотреть, кто сколько насчитал. Три миллиона – это только те, чьи судьбы удалось отследить, чьи имена собраны в базу данных Мемориала. Судьбы остальных – двадцати? тридцати? сорока семи? пятидесяти пяти? – миллионов уже никто и никогда не восстановит. Этот упырь сожрал не только людей, он сожрал их судьбы, он утащил с собой в пекло саму память о своих жертвах. И до сих пор скребет своими мертвыми когтями по совести, по нравственности, по рассудку ныне живущих.

Нормой, Бердников? Ты считаешь, вот это было нормой? С какой луны ты свалился, Бердников? Где ты видел такую норму? Какой белены ты объелся? Садись, кол, минус кол. И вам, пацанва с раёна. Читайте книжки, идите в дворники вместе с Бердниковым.

Что человека может довести до такого офонаревания? Тупость, ненависть, нарциссизм, продажность, шкурничество? Может, и то, и другое, и третье, и пятое, и десятое. Скорее всего, все вместе. Все на алтарь заказа на палестинизацию.

Но самое страшное, на мой взгляд, – это душевная черствость. Черствость – не только пройти мимо того, кому плохо, не помочь, но и наплевать на загубленные, замученные людоедской чертовщиной судьбы. Черствость, хамская, жлобская, пепелящая его душу, черствость раба, уверенного в своей избранности, потому что его не удавили в выгребной яме, как десятки миллионов других. Черствость до степени ненависти – плюнуть в могилу. Пронести свое рабство, не расплескав своей единственной искренней любви – любви к плети, дыбе, сапогу, и заразить рабством новые поколения, продать упырю заодно и их души.

И p.s.: На предмет того, что в мире обсуждают, сколько всего хорошего было в СССР. Никому на западе не приходит в голову выискивать позитив в сталинском концлагере. Здравомыслящему человеку достаточно посмотреть на корчи путинской России, расхлебывающей 70 лет марксизма-крокодилизма. Хотя перекореженные мозги, совершенно очевидно, унаследовала в той же степени и Латвия.