Высоцкий. Как его убивали. Занимательный текст – Побег, который не удался. Советую.
Должен признаться, я никогда не был даже кратковременным поклонником этого восхитительно талантливого человека. Поэтому новые знания произвели на меня глубокое впечатление и, возможно, изменили мое скепитическое отношение к Владимиру Высоцкому.
Три вещи всегда были на пути моего внимания к Высоцкому. Во-первых, его эстетика, рычание, вылаивание – он лаял свои песни, – и фирменная, показная, модная в 70-е “мужикатость”. Я в те годы был еще младшим школьником и меня, как можно догадаться, учили и дома, и в школе вести себя скромнее, мужланство не поощрялось. Короче, я не одобрял его эстетику.
Вторая важная вещь, не способствовавшая моему интересу, – широчайшая популярность. Ликующее, фанеющее большинство и я всегда жили на разных планетах. И время, нет, не зализало эти “родимые пятна”.
Ну, и в-третьих, его зависимости, алкогольная и наркотическая. Никаких точных сведений не было, но слухи были настолько густы, что на них можно было вешать топор и им никак нельзя было не поверить.
Автор текста обвиняет советскую охранку в убийстве Высоцкого и в безнравственных попытках использовать его популярность в грязных политических целях – чтобы облапошить тупого ватника. “Путин сыпал цитатами из Высоцкого, и я подумал, наконец там появился нормальный человек!” – Слышите?
С чего бы Высоцкому вдруг стать мерилом пригодности? Тысячи, миллионы покупались на его рычание, на его мужикатую “нетесанность” его лирики. Но лишь на это. Не на протест, не на мессидж. Ничего, кроме рычания. Ничего, кроме Жеглова. Этим и запудрили себе мозги, замылили себе глаза, и обвели вокруг пальца более интеллектуальных поклонников рычащего менестреля.
“Сыплет цитатами из Высоцкого – поэтому хороший человек” – это розовые очки, которые обычно случаются в теми, кто недостаточно щепитилен в примыкании к толпе. Социальная гигиена, если отнестись к ней с должным тщанием, не позволит усомниться в том, что толпа не права по определению.
Интересно, что недавняя медведевская “Археология” (здесь) была именно о – родственном Высоцкому – феномене Шнурова, проникшего в самые разные поры и лузы российского обывательства. Шнуров – “Высоцкий сегодня”. То есть, конечно, нет! Никакой он не Высоцкий, но в шнуровскую эпоху мое любимое большинство колбасит ровно от того же, от чего его же колбасило во времена Высоцкого.
Вот интересный диалог из передачи:
Сергей Медведев: “…Как галлюциногены, опиаты и водка, которая воспета в его песнях. Его (Шнурова) творчество – это та же самая водка, которая предлагается в качестве альтернативной реальности… В то же время и симуляция протеста. Этот его хриплый голос, грубый звук, нарочито кричащие диссонансы создают видимость альтернативности.”
Артем Рондарев: “Это как история с Высоцким. У Высоцкого тоже хриплый голос, и все на разрыв. Всем казалось, что он против советской власти, хотя он совсем не был против нее.”
Сергей Медведев: “А вы можете сравнить Шнура с Высоцким, или это несравнимые вещи?”
Артем Рондарев: “Это сравнимо только на уровне того, что у нас вообще любят брутальных мужчин с хриплыми голосами.”