Началось. Пятьдесят, а по некоторым оценкам все сто пятьдесят тысяч на митинге в Москве и десятки тысяч практически во всех значимых городах России. Пять тысяч в Петербурге, три в Новосибирске, по полторы в Волгограде, Ярославле, Томске. Подробнее можно узнать здесь.
Интересно, что активнее всего граждане заявляют несогласие с клептократическим режимом в регионах, где «Единая Россия» получила 29-37%, то есть примерно на уровне предвыборного рейтинга доверия по России в целом. При этом судить о том, были ли 29% в Ярославле в пользу ПЖиВ честными, просто невозможно. Я бы не стал исключать, что даже для натяжки этого самого низкого по стране показателя голосующих за жуликов и воров понадобились вбросы, карусели или простая «коррекция» окончательных результатов.
Началось. С субботы 10 декабря власть Путина реально охрамела. Путин превратился в хромую утку еще до начала своего четвертого срока, до начала следующих 12 клептократических лет.
Ведь дело даже не в том, что Путин узурпатор. Не в том, что нелегитимен как минимум с конца своего второго срока и как минимум тем, что остался на третий, или тем, что подтасовал результаты выборов в Госдуму двух предыдущих созывов. В конце концов ему реально все прощали. То есть при всей своей теоретической нелегитимности он оставался легитимен в глазах большинства.
Большинство прощало и украденные выборы. И того чувачка на президентстве за себя (никак не могу запомнить фамилию). И давилово беременных и пенсионеров под чиновничьими мигалками. И ментовскую стрельбу по гражданам. И пытки и даже доказанные убийства подследственных. И постановочную любовь по телевизору. И вранье и отстой вместо новостей. И хамство и воровство. И тяжелую генетическую безнравственность власти. Все прощали, глотали.
Потому что каким-то очень странным образом, каким-то хитрым вывертом, какой-то пятой точкой или шестым чувством, задним бараньим умом ему доверяли. Откуда-то же у него и даже того чувачка были рейтинги и 60, и 70. Наркозные, конечно, рейтинги.
Объяснить не так трудно. Просто поставьте себя на их место. Что, по каждой несправедливости бежать протестовать, жечь мигалочные мерсы и майбахи? Ну, в конце концов не меня же переехали на пешеходном переходе, не моего ребенка изнасиловал едросовский депутат. Ну, построил себе Путин дворец или два или пятнадцать, ну так и, говорят, пенсию повысил или обещал, хорошчеловек! Просто надеялись, что справедливость победит сама, зло само себя искоренит, Путин накажет. Надежда умирает последней.
Надежда. Люди, хоть и пришли в изрядных числах на митинги, требуют от властей того, что рассчитывали от властей получить, лежа на диване, – дайте справедливости, две! Что власть сама себя высечет за украденные выборы, сама их вернет и все само собой образуется. На это Путину дали две недели.
Ничего смешного, это – проводы любви, то есть веры, то есть надежды. Это же не только агония правящих, это еще и конвульсии всепрощенчества, то есть равнодушия. А равнодушие в неконсолидированном, эгоистическом обществе практически не истребимо. В конце концов, всех мигалками не передавят, всех в тюрьме не сгноят, да и всего не украдут. Ну и что, что 60% стоимости госзакупок – на откаты? Так сорок-то вроде нет…
Но зачем же пришли, если требования – диванные, а на равнодушии еще пахать можно? Ясно, что пришли не очень-то из-за украденных выборов. Пришли, потому что давно этих митингов ждали. Ждали, когда уже, наконец, будет пора. Готовы были давно. Хоть и надеялись, хоть и одаряли рейтингами, хоть и не их переехали.
Но пришли. Сами. Не потому, что Немцов, Рыжков или Навальный. А потому что ощутили в воздухе весну, запах прошлогоднего гниения и накопившихся за зиму под завязку, спрятанных в сугробах, а теперь оттаявших какашек.
Семантический ряд, может, и не самый симпатичный, но до появления трогательных подснежников первыми весну знаменуют оттаявшие какашки. Так же как собаковладельцы не подбирают за своими маленькими друзьями в снегу – не видно же! – так и в стужу авторитарного режима за преступлениями хунты следить просто некому. Но шила в талой воде не утаишь.
Это вовсе не сулит оранжевый майдан в Москве. Это совсем не значит, что те же 150 или хотя бы 50 или даже 10 тысяч придут на рождественский митинг 24 декабря, тем более, если власти его не разрешат.
Это значит, что началось. Начался отсчет времени для демонтажа путинского феодализма. Властям реально поставили счетчик. Пусть не через две недели, но требования здравого смысла, требования нормального общественного развития и наказания виновных обязательно будут предъявлены. Уточнены. Скорее всего, расширены.
Теперь что бы Путин ни делал, все будет рассматриваться с точки зрения его реакции на гражданский протест, его паники и страха, даже если он лично не боится и не паникует. Хотя, я думаю, что боится, всегда боялся. Но Путин, очевидно, никуда не собирается. На кону, надо полагать, гораздо больше, чем общественное мнение. Проводы могут затянуться.