«Сегодня культура в обществе занимает маргинальные позиции. Единство, братство, терпимость и другие прекрасные вещи нужны, прежде всего, людям культуры, людям умным и нравственным.»
«Šodien kultūra sabiedrībā ieņem marginālas pozīcijas. Vienotība, brālība, iecietība un citas skaistās lietas ir vajadzīgas, pirmkārt, kultūras cilvēkiem, gudriem un morāliem cilvēkiem.»
Это – цитата из писателя Дмитрия Быкова (читали? почитайте непременно, рекомендую, один из лучших современных) на «Эхо Москвы» 9-го августа. Прослушал, перечитал это интервью. Решил, что безусловно согласиться могу только с этой фразой. Но что за фраза! Стоит всего остального, сказанного там же.
Впрочем, и здесь есть, с чем поспорить. Когда, например, культура занимала в обществе качественно более привилегированные позиции. Это из разряда «а кому сейчас легко?» А вот терпимость и «другие прекрасные вещи» действительно во все времена нужны тем самым лучшим – без преувеличения – людям любого общества. Так же как и во все же времена они не нужны хаму.
Еще Быков говорит о мультикультурализме:
«Хорош или плох мультикультурализм, единственной альтернативой ему является немедленная расовая война. Мультикультурализм – это образ жизни. Он показывает, как мало люди способны притираться друг к другу. В Советском Союзе был мультикультурализм.»
Тут не согласен. В Советском Союзе для нерусских была русификация, потому что они – хуже, они – нерусские. Была программка и для русских – «и ты хуже», просто так, просто хуже. Ты хуже его, а он хуже тебя, а вы хуже их, а они хуже вас. Кто не жил в совдепии, всей этой хрени не поймет.
Да, мультикультурализм – это про «притираться», это коабитация, способ жить параллельно, «параллелизироваться». Это когда война вызревает как прыщ – из ничего, и вдруг прорывает. На мой взгляд, мультикультурализм сам себе растит войну, сам себе растит палача, или, как говорит Быков, «альтернативу». Быков сам клеймит «капсулирование» по этническому принципу. Это капсулирование и есть мультикультурализм. И это вовсе не то, что было в Советском Союзе.
«Если бы культурная интеграция в Европе была хотя бы на советском уровне, эти погромы, того размаха уже не имели бы. Потому что диаспора, когда она капсулируется, это показатель того, что с мобильностью в этом обществе плохо,» – говорит Быков. И продолжает:
«И сами диаспоры очень рады капсулироваться, замыкаться, создавать анклавы внутри Европы. Если не разрушать землячеств, в один прекрасный день вы получите вот такой Лондон, как уже получили вот такой Париж.»
В тоталитарном советском обществе не было ни мультикультурализма, ни естественной, добровольной интеграции. Было принуждение, было устрашение. Людей принуждали отказываться от значительной доли своей нерусской идентичности.
Конечно, последствия принудительного отказа от идентичности ощущаются очень остро до сих пор. Кажется, даже тем острее, чем дальше мы от советского периода, ведь мы и есть то последнее поколение, которое воспитал советский тоталитаризм.
Надо ли возвращаться к тому, что «на советском уровне» не допускало погромов? То, что не допускало, давно в могиле. Совок сдох, и слава богу. Он уже ничего никогда ни для кого не ограничит и не построит, никого не русифицирует и не интегрирует.
Думаю, мультикультурализм разросся в бывшем совке на руинах тоталитаризма, как прямое следствие этнической мобилизации. Но ведь и этническая мобилизация как пружина, сидевшая в пыльных глубинная продавленной тахты, выскочила на свет божий в следующую же секунду после того, как обивка окончательно прохудилась.
Она там была – заложенная инженером советского тоталитаризма, Сталиным, и готовая колоть и дырявить, доставлять массу хлопот и неприятностей. Этническая мобилизация, какой мы ее отлично знаем в Латвии. «Ты – хуже», это и есть ее принцип, выросший из советского «все хуже». Разница в том, что этнически мобилизованный наконец к своему облегчению узнал, кто хуже и кто в конце концов лучше.
Не могу в этой связи не процитировать еще одного занятого этой же проблемой пост-советского мыслителя, известного российского этнолога Эмиля Паина. Говоря об этнической мобилизации, он пишет:
«Опасность в том, что растущее социальное недовольство населения коррупцией, произволом и некомпетентностью властей выливается не в политическую консолидацию, а в этническую и религиозную мобилизацию.»
Конечно, то же можно и нужно сказать о Латвии. К счастью, религиозные конфликты, нас минуют. Но этническая мобилизация на убыль никак не идет. Крайне печально, что в латышской добавляется русская. Этническое голосование – наша уродливая политическая реальность во второй декаде 21-го века.
Можно сказать, что наша этноцентристская политика – ответ на коррупцию во власти и экономике. Но то, что, как Паин пишет, коррупция и прочие болезни ввергают общество в штопор этнической мобилизации, – лишь часть проблемы.
Вторая сторона этой медали в том, что этническая мобилизация создает питательную среду для землячеств, кумовства, семейственности, круговой поруки и, как следствие, теневой экономики.
«В условиях коррупции и произвола наибольшие возможности получают группы, сохраняющие традиционные внутренние связи и консолидацию,» говорит Паин на Радио Свобода.
Этническая мобилизация – это наша большая проблема. Если 20 лет назад она была естественным ответом на шок, то сегодня этническая мобилизация, этноцентризм в политике – это невыведенные вши. Пост-советский «мультикультурализм», параллельное существование общин в одной маленькой стране – это продукты жизнедеятельности невыведенных вшей.
Этноцентризм – это наши упущенные возможности. Я говорю о возможностях стать процветающим североевропейским обществом, которое способно мудро реализовать свои обширные синергетические ресурсы.
Единство, братство, терпимость и другие прекрасные вещи нужны умным и нравственным людям. Возвращаюсь к тому, с чего начал. Терпимость, tolerance – это необходимое условие созидания, строительства новой нации, главного инструмента нашего, общего, благополучия.
Мы, кому все эти прекрасные вещи нужны, можем разъехаться по всему свету и получать их в индивидуальном режиме. Так это, в общем, и происходит. Но правильно ли это? Ведь, те, кто единство, братство, терпимость нужными себе не считает, – умываются своей этнической мобилизованностью и тонут в нечистотах своих вшей.
В этом и всяких других смыслах этноцентризм – враг национализма. И наоборот. Этноцентрист – за коабитацию, холодную или горячую (погромы, война…). Как я уже не раз писал, национализм в латвийской политике почти не представлен. Так же как и либерализм. Я бы смог назвать пару имен тех, кто к национальной идее относятся без тупого совдеповского цинизма и быкования.
Но больше тех, кому жмет терпимость, кто ноет от того, что терпимость ему/ей уже по горло и пора идти резать тех, уродов, которых он/она изо всех сил до сих пор терпели. Ну, что тут скажешь?
4 thoughts on “О мультикультурализме и о том, что нужно людям умным и нравственным”
Interesants raksts. Tomer autors lieto jedzienus nacionalisms, etnocentrisms un multikulturalisms nedaudz citadak ka parasti pienemts. Pienemu, ka autors ar nacionalismu doma valstisko nacionalismu, kas raksturigs valstsnacijai, kamer latviesu vairums – tapat ari krievu vairums – vel domas kulturnacionalisma kategorijas, ko autors apzime par etnocentrismu. Ja mes sos jedzienus ta saprotam, tad patiesam etnocentrisms ir nacionalisma ienaidnieks, un Latvija nav ista nacionalisma.Piekritu ari noverojumam, ka tas, ka Latvija pastav krieviska partija, nav dabiski un normali demokratija; tatad SC pastavesana pati par sevi nozime, ka lidzsineja integracijas politika ir cietusi neveiksmi. Tadel apsveicami, ka ministre Elerte so problemu ir atskartusi, un megina to risinat valstiska nacionalisma virziena.
Paldies par komentāru. Nacionālismu es saprotu kā nācijas un valsts celšanas ideoloģiju. Jā, to laikam var nosaukt arī par valsts nacionālismu. Man pašam labāk patīk jēdziens \”politiskā nācija\”, bet pats es to nelietoju. Lietoju jēdzienu \”nacionālisms\” vienīgi šajā izpratnē. To, kā šo pašu terminu lieto post-sovjetu debatē ar visām \”titulnācijām\” un \”vairākām nācijām vienā valstī\”, uzskatu par mazizglītotības tiešo augli. Tā staļinistiskās \”nacionālās teorijas\” sarūsējusī nagla mūsu smadzenēs. Jā, tieši Ēlerte man bija padomā, rakstot pašās beigās par pāris cilvēkiem, kam ir patiesi nopietna attieksme pret nacionālo ideju.
Ja, piekritu, ka ta ari var definet jedzienus nacionalisms, etnocentrisms un multikulturalisms. Si definicija katra zina ir daudz tuvaka Rietumu izpratnei (kaut ari ta nav vienota) ka postsovjetu izpratnei.Gribetu zinat, vai Tu ar nacionalismu saproti ari to, ka visiem valsts iedzivotajiem ir ari kopeja valoda, sabiedriska kultura, vesturiska atmina? Ja kads vel blakus sai kopigai \”saistvielai\” majas uztur vel ari citu valodu, kulturu, varbut vesturisko atminu (ja ta nav konfliktejosa ar valstsnacijas vesturisko atminu, ka tas, piemerm, ir 9.maija svinetajiem), tad tas ir labi un atbalstami, bet ta principa ir vina privata lieta. Es katra zina nepiekritu tiem, kas doma, ka \”politiska\” nacija varetu veidoties bez sis kopejas \”kulturas\” saistvielas, t.i., ka latviesi un krievi (pasreizeja izpratne) varetu Latvija veidot kopeju divvalodigu, divkulturu Latvijas politisko naciju. Manuprat, vienigais cels integracijai ir tas, ka krievi Latvija pienem (ari) latvisko identitati (valodu, kulturu, vesturisko atminu), un ja tie velas, tad blakus sai kopejai, visas nacijas identitatei, ka otro identitti patur ari savu krievisko identitati, bet tikai blakus, un nevis kopejas latviskas identitates vieta. Tada butu mana (valstiska) nacionalisma izpratne, kas reize butu ari (politiska) programma.
Jā, tieši tā es to arī saprotu. Ja ir interese, šajā blogā tādu rakstu var atrast daudz. No otras puses, kā liberālo uzskatu cilvēks, es pat neapspriežu indivīdu prioritātes viņu privātajā dzīvē. Saistviela, good! Jā, mēs acīmredzot esam vienisprātis par saistvielu un tās saturu. Grūtāk ir ar saistvielas ģenerēšanu. Ja daži to apzināti un patstāvīgi atrod paši, tad citiem, vairākumam, tā ir jāpasniedz kā skaisti iepakots pusfabrikāts; un vēlams, vēl sākumskolā. Ir skaidrs, kurš to patērēs, nav skaidrs, kurš to iepakos un pasniegs. Tas mani nodarbina visvairāk. To var darīt tikai un vienīgi ar mīlestību – mīlot cilvēkus, viņu valsti un tās nākotni. Politiskā programma? Ar ko man tas gods sarunāties?