Ходорковский. Россия затаила дыхание

www.gazeta.ru

«Что планирую делать дальше? Я только 36 часов назад получил свободу, поэтому не строил планов на будущее пока. Над этим мне еще предстоит думать и советоваться.» (здесь)

Тем не менее уже есть довольно ясное представление о приоритетах:

1. Гражданское общество, освобождение политзаключенных.

«Я не последний политзаключенный в России.»  

«Я символ того, что усилия гражданского общества могут привести к освобождению тех, чье освобождение не предполагалось никем. Я буду делать для освобождения политзаключенных все, что от меня зависит.» 

«Я не собираюсь заниматься политической деятельностью, о чем сказал в письме президенту. Я собираюсь занимать общественной деятельностью. Борьба за власть — это не мое.»

Об убийцах Алексаняна, умершего фактически в тюрьме:

«Мы знаем исполнителей. Я бы назвал их публично, но я предпочитаю иметь более точную и документированную информацию. Алексанян — это крест, который мне нести до конца жизни.» 

«К моей семье относились по-человечески, поэтому я оставил проблему взаимоотношений в прагматической сфере. А это не предполагает мести и ненависти. Да, эти правила мне не нравятся. Но ничего не поделаешь.»

Связаны руки. О возвращении в Россию:  

«У меня сейчас нет гарантий, что я смогу оттуда улететь туда, куда мне нужно. С формальной точки зрения российский Верховный суд должен подтвердить решение ЕПСЧ, что иск по первому делу ЮКОСа с меня и с моего друга Платона Лебедева снят. Пока этого не произошло. Поэтому вернуться я пока не могу.»

Вряд ли Путин сломал помилованием человека, который не просто не сломался в тюрьме за десять лет, но еще и отказывался от помилования в обмен на подлость в отношении других людей:

«Признавая вину, я играл бы на стороне тех, что говорил, что ЮКОС был безразмерной преступной группой. Я не мог так поступить с людьми, которые ни в чем не виновны. Только поэтому на протяжении последних пяти лет я отвечал отказом на предложение написать прошение.»

«Бизнес, не ощущающий социальной ответственности, не имеет право на существование.»

Такая экономическая, да и социальная, модель не имеет права на существование.

Будет видно, что будет делать Ходорковский, когда придет в себя после десяти лет тюрьмы и посчитает, что его руки больше не связаны. Может, пройдет несколько месяцев, может, год или дольше. Его не сломала тюрьма. Впереди испытание свободой, или, правильнее было бы сказать, полусвободой. Я уверен в одном: Россия затаила дыхание.